Зачем я зашёл в эту зелёную воду? Водоросли живут своей жизнью. Кто-то рисует их стеблями; я проплываю среди объёмных рисунков и никак не могу увидеть цельную картинку. Зелёные водоросли в зелёной воде скрывают от меня своё единое начертание и тот разум, что живёт под водой. Я заболел, когда коснулся его рукой. Или рукой мысли. Или мыслью руки. Когда долго плывёшь в зелёной воде, не видишь себя, не видишь дна и, кажется, даже не дышишь, становишься таким юным. И я коснулся того, кто существует, кто скрыл себя в воде, кто написал своё имя в микротечениях, в соприкосновениях воды и воздуха, в прожилках зелёных листьев, в изгибах высоких водорослей. В этот миг я и заболел. Я заболел, когда его коснулся.
Не помню, как меня на берег вынесли. - Это друзья, - думал я, а они со мной не говорили. Унесли в комнату, оставили бредить в подушку. – Почему вы ко мне не заходите, почему оставили меня одного? Я больше не могу думать, мой мозг наполовину растворён, он разорён и не принадлежит мне больше. Оставшейся частью я мог бы вернуть всё на свои места, но фундамента нет у вещей. Слишком зыбко. Прозрачная зелень воды растворяет мир, зачем мне это останавливать. А если бы был в этой комнате друг, то разум уплотнил бы вещи, и я б остался. Почему вы отошли от меня?
Я знаю, что вечера нет, что вечера не бывает. Я отказался от вечера и утра и брожу другими дорогами, но когда выныриваю – зову и зову друга. Я уже не могу разглядеть его лица, но он, наверное, видит моё. Он говорит издалека: я нарочно не захожу к тебе. Ты должен быть один. Скоро ты изменишься. Тебе это понравится.
Он что-то ещё говорит про арку, но арки нет. Я сразу вырастаю под облака. Нельзя быть таким большим, нельзя, чтоб меня было так много. Я – рука. Я ничья рука, подбрасывающая шар, – это моя голова, это моя сила. Я рука, не принадлежащая никому. У меня молот.
А мир не пуст. «Сломай себя, обрушься на себя, подчинись мне», - давит на меня. А я рука. Я – буква Л, где-то в моём основании ещё живёт крохотное я, забывшееся в болезни, там мир, маленький и любимый, оставшийся на земле, существа мои и связи. Если я рухну – я рухну на них.
Я не могу оставаться непричастным. Или я покорюсь, или отвечу ударом, и я кидаю шар головы, шар силы, с размаху поражаю им то, что приказывало мне прекратиться, и не понимаю, что происходит. Войны больше нет, нет сопротивленья. Я – пустая рука, я рад, и я знаю, чья она. Я поднимаюсь в высоту, которой никогда не знал, и вытираю слезу с бесконечного лица.
