В безжалостности, лишённой беззлобности, в уничтожающей честности я не вижу ничего хорошего. Но в том, что говорят существа этих строений, в том, что они сообщают зрячими бликами, пустотой, анфиладами, выбитыми зубами, прорастанием на крыше осин и смирением мха на полу, нет обиды и гнева, только ясность. Их прикосновение и прощанье - это одно из лиц правды. Стоя на своей единственной и последней земле, они видят нас куда более ясно, чем видим их мы, когда проходим мимо.
