Юноша берёт тесто за тестом. Он жмякает потенциальный блин, он кидает его, бросает и отбивает, метает и распластывает, роняет и поднимает вновь. Он стругает, льёт масло, взбадривает изделие традиционными движениями. Он Блинмен. Он супергерой. Только очень медленный. Блин за блином мечет и роняет аутентичный юноша. Он рубает каждый блин на шестнадцать частей. Он втыкает в него деревянные палочки, он каждый блин отдельно продолжительно пакует в целлофановый пузырь. Пузырь за пузырём принимаю я из его рук. Мы не торопимся.
Всё это время за мной стоят предположительно китайцы. Их расширенная семья тоже хочет блинов, и они переговариваются за моей спиной всё более экспрессивно. Но мы никуда не торопимся.
И вот я беру последний блин и собираюсь уходить в горы, к расширенной семье, китайцы замолкают и в наступившей тишине звучит мне в спину на чистом русском языке лучший комплимент, который я когда-либо получала.
- Она Хуан, - говорит китаец. И я ухожу. Как Хуан. Как надо. Гордо.