Подпольная мойдодырятня Мидори_Ко.

Новый календарный проект - путешествие маленького Будды сквозь время.

Август: Будда мхов

( Collapse )

Пыталась спросить у гугла, что за птицы. Делала поиск по фото птичьей матери. Гугл сразу сориентировался и авторитетно ответил, что это эндемик Галапагосских островов. Придётся объявить туалет, в котором они ежегодно вьют гнездо, заповедником. А осенью буду говорить: "Лето я провела на Галапагосах" - с покерфейсом этак, без фейспалма.

( Collapse )

Вывеска в посёлке Култук:

Гостиница
СТОЯНКА
ДУШ

Гениальное название придумали чуваки; жаль, они сами об этом не догадываются.

А вот я нахожусь на территории отеля. Правильней было бы сказать, я лежу на ней. Лежу с удобством, и мне странно это. Обычно у меня в кондиционере гнездо свивает птица, по стенам ходят ящерицы (внутри, не снаружи), а завтрак состоит из булки с маргарином, хотя нет-нет, обычно всё бывает куда прекрасней, потому что не живу я в гостиницах, а внедряюсь к френдам (пол-ленты вздрагивает, вспоминая особо красочные моменты) и радую их собой вплоть до появления в них первых признаков суицидального намеренья. Тут я скрываюсь, потому что френдов надо беречь.
Но в этот раз я лежу не на вашем, френды, на диване, а в интерьерах, мне несвойственных, и, конечно, дело тут в Сашке. Сашка игнорирует мои традиционные реплики типа «давайте заночуем под мостом», «прекрасная бюджетная хибарка», «ну мы же не буржуи» - она выбирает место жительства по эстетическому критерию. Например, там горничные полотенца слониками сворачивают. Или на территории растёт древесина неизвестная, условно именуемая «пышь экстравагантная». Или там как-то прекрасно контрастирует цвет бассейна с цветом лежащих вкруг него американцев.
Так что я лежу, и родной речи вокруг меня не слышно. Лишь листами помавает пышь экстравагантная, тихо булькает вода, громко орут дети, но как-то всё больше по-английски, бодрые американские старички-супруги коктейли пьют, сидя в бассейне на круглых стульях барных монолитных. И я лежу как приличная, а двигаться не желаю, потому что надвигалась с утра активней горькой редьки и настал момент недвижимости.
По мелководью окиянскому собаки бегают – очень, очень кхмерские – рыбу ловят, брызги летят. Цветы сияют, сверху небеса находятся – удивительное природное явление. И вроде нет ничего кроме меня и всего этого, которое тоже я. Лежу я и предаюсь нездоровому солипсизму. Наверное, думаю, всё это я и создала, я и изобрела, потому что кто, если не я, - больше и нет тут нигде никого. Поворачиваю голову – индеец. Солипсизм тут усугубился просто до неприличия – узнаю почерк автора, мой это почерк, моё мастерство композиции! Если очень хорошо, обязательно должен появиться индеец.
Лежу. Смотрю искоса, низко голову наклоня. Индеец, в не совсем климатически уместных чёрных брюках и ослепительно белой рубашке, выходит на берег и смотрит вдаль, на бирюзу и горки-острова. И лицо у него в этот миг… хорошее лицо у него, очень индейское. И волосы его черны как ночь. Не то чтобы мне хотелось тут штампами прилюдно выражаться, но волосы его черны как ночь, буквально, потому что это не цвет – это отсутствие цвета. Абсолютно черны.
И увидела я, что это хорошо. Собаки-рыболовы. Вечером лягушки прогуливаются, ящерицы розовые. Индеец стоит в рубашечке и вот, хорошо весьма.

В этот момент индеец вышел из неподвижности. Он развернулся, за полсекунды сделал три изящных шага вбок и ущипнул тайского официанта. За базис. Официант подпрыгнул. Я подпрыгнула. Солипсизм подпрыгнул, перекувырнулся и растворился в вечернем воздухе. Хорошо весьма, да. Но это не я. Я бы всё-таки не потянула. Всё это диалог.

Три девочки всегда прекрасны. К сожалению, они посетили наш дом в минуты роковые, когда я валялась обессиленным ломтем несудьбы после трудовой деятельности и между её же. Чтобы не отвлекаться на неприязнь к звонким детским голосам, я отправилась в их эпицентр. И мы зажгли. В "ёкарный бабай" играть с ними пока не получается, не сформировалась пока в коммунарских детях свалка культурных ассоциаций, чтобы выкрикивать их.. этими звонкими голосами. Поэтому мы играли в "мориту", что тоже хорошо. То есть даже мне даже после трудовой недели это нравится совершенно серьёзно. По примеру нашего культового воображаемого друга, который ткнул в глобус, сказал "А отправлюсь-ка я..." - и отправился-ка в Намибию, что ли, мы тыкали в глобус (вслепую, естественно), а потом, ритуально глумясь над пунктом назначения и избравшим его индивидусом, смотрели картинки - что это за место такое. Сразу можно прикинуть, к чему человека тянет. И как он будет выживать в том, что его к себе так тянет, особенно я в Антарктиде.

Жирафон решительно занесла руку над глобусом - и отправилась в город Чойбалсан. Детская психика не выдержала, и после Чойбалсана Жирафон надолго избрал местом обитания тундру. Раз за разом тыкала она в глобус, и раз за разом отправлялась в тундру, а если это была не тундра, то это было то, что может напомнить о ней. То есть не может не напомнить.

Агата долго пускала на всё это дело мыльные пузыри с тумбочки, но в конце концов не справилась с порывом. Её потянуло на острова. Атолл Куре и Ангра-ду-Эроишму стали ей пристанищем. Характер Агафона таков, однако, что парой-тройкой островов она обойтись не могла. Занеся над глобусом руку, она приготовилась хватать земной шар горстьми - и угодила в Бермудский треугольник. Поиск картинок немедленно заставил нас осознать, что бермуды - это штаны. Агаша отправилась в штаны. Но агафоны не сдаются, и следующим ходом она вонзила мне в сердце географический объект по самую рукоятку. Кто бы знал, как я хочу побывать в Новом Орлеане - так почему же туда отправился какой-то мелкий гапонец с ножками как у кузнечика, а я так и тусуюсь на Берегу Георга Пятого? Судьба несправедлива что ли или?

Проходила мимо Сашка, тоже сегодня вкусившая лиха (как известно, лихо должно быть лихо! это тихо должно быть тихо!). Была приглашена для почётного заплыва. То есть она не знала, что это будет заплыв, и была приглашена для почётного затыкивания. Обернувшегося почётным заплывом. Нам всегда было как-то по-особенному хорошо и просторно в Тихом океане. Это у нас семейное. Потом Сашке захотелось экзотики. Она ткнула в места неведомые, открыла глаза и начала озираться. О, это приятно искажённое патриотизмом лицо Сашки: "Я не совсем понимаю... почему здесь Байкал? Точнее, почему здесь я?" Она попала в Слюдянку.

Тем временем глобус перешёл к Марте. Она вгляделась в него робкими зелёными глазами, поморгала и сказала:
- Дохла.
- Кто тут дохла? Я тут бодра! - нервно отреагировала я. Но это была Дахла, самый южный город Марокко. И был Кадьяк на острове Кадьяк и мы смотрели фото гигантских медведей - ну, Жирафону-то вообще среди картин Таймыра достался первобытный шерстистый носорог какой-то! И была родина Махатмы Ганди, и, думаю, никто другой не мог бы тыкнуть именно в эту точку земного шара с такой поистине мартынской меткостью.

А глобус всё крутился и крутился.

- Я отправляюсь в Ботсвану! Ботсвана должна быть моей.

Легенда о рыцаре-прокажённом (сказки бывшей мебели).

И рыцарь, и дракон, и лес, и замок, и лев, и подземелья, и дерево-тень, и письмена, и безликая принцесса. И сцена, и занавес.


( Collapse )